В ходе биологической эволюции на свет появлялись всё более сложные и необычные существа, которым для выживания в меняющихся условиях были необходимы врождённые навыки индивидуального и коллективного поведения. Наследственная передача сложных форм поведения получила наибольшее развитие у коллективных насекомых (муравьёв, пчёл). С точки зрения выживания вида такой способ оказался удачным, но это не привело к дальнейшему развитию наследуемых форм поведения. Изменение ДНК вида, касающееся наследуемых сложных форм поведения, - очень длительный и сложный процесс, поэтому оперативные изменения генома, при возникновении такой необходимости, оказались практически невозможными. В процессе эволюции высшими животными был найден другой способ передачи жизненно важной информации - это воспитание и обучение потомства полезным навыкам и, одновременно, - генетическим закреплением способности к обучению. Важно, что при этом способность к обучению была закреплена посредством обычных генетических структур, что подтверждает неразрывную взаимосвязь этих двух способов передачи наследственной информации в едином процессе. Смысл передаваемой информации остался тем же - формирование и закрепление сложных форм поведения, что позволяет с полным основанием говорить о дополнительной функции головного мозга высших животных - сохранении и передаче части наследственной информации, определяющей сложные формы поведения. Такую наследственную информацию, являющуюся, по существу, продолжением и дополнением обычного генома можно назвать внешним геномом (мемогеномом). Именно внешним, поскольку по мере роста численности и сложности сообщества и, соответственно, роста объёма информации о сложных формах поведения, носителем этой информации всё в большей мере становится сообщество в целом и всё в меньшей - отдельный индивид. Преимуществом такого способа хранения и передачи наследственной информации является повышение гибкости и оперативности реагирования на внешние условия, и, как следствие, ускорение эволюционных процессов. Недостаток - существенно более низкая по сравнению с ДНК стойкость к внешним и внутренним воздействиям, в том числе, что особенно важно для нас, - к росту S. Прежде чем более подробно представить столь необычную динамическую информационную структуру, как мемогеном, следует сделать отступление к одной весьма примечательной дискуссии между двумя видными деятелями современной биологии Р.Докинзом и Э.Уилсоном. Дискуссию вызвала статья Э.Уилсона и Д.Уилсона "Переосмысление теоретических основ социобиологии", в которой на новом уровне реабилитируется идея группового отбора, по крайней мере, в тех случаях, когда речь идет о генах социальных взаимодействий. Ведь эти гены по определению проявляются только на уровне группы. По мнению Уилсонов, мишенью отбора может быть и особь, и социальная группа - смотря по тому, на какой признак действует отбор. Поэтому имеет смысл говорить о многоуровневом отборе: какие-то гены распространяются в популяции за счет отбора на уровне индивидов, а другие - за счет отбора на уровне групп. Таким образом, общее направление эволюции социальных видов определяется как сумма двух векторов - наверняка разнонаправленных, и, возможно, более чем двух, если имеются несколько уровней социализации. Точка зрения Докинза давно и хорошо известна: группового отбора не бывает, а все разговоры о нём - вредное заблуждение либо умственная лень. "Такая группа, как вид или популяция в пределах вида, отдельные члены которой готовы принести себя в жертву во имя благополучия данной группы, имеет больше шансов избежать вымирания, чем соперничающая с ней группа, отдельные члены которой ставят на первое место собственные эгоистические интересы. Поэтому мир оказывается населенным главным образом группами, состоящими из самоотверженных индивидуумов. В этом суть теории "группового отбора", которую биологи, недостаточно хорошо знакомые с эволюционной теорией, долгое время считали правильной... Ортодоксальную альтернативную теорию обычно называют "индивидуальным отбором", хотя лично я предпочитаю говорить о генном отборе". Как бы ни завершился этот спор, речь в обоих случаях идёт о возможности изменения исключительно генных структур, влияющих на социальное поведение животных, однако, как уже было сказано, у высших животных сложные формы поведения могут наследоваться не только генетически. На это в одном из своих интервью указал вице-президент Вавиловского общества генетиков и cелекционеров академик С.Инге-Вечтомов: "На смену биологической эволюции пришла эволюция социальная. ...Крупнейший генетик и физиолог М.Е.Лобашов несколько десятилетий назад развил концепцию "сигнальной наследственности", которая прямого отношения к традиционной генетике не имеет. То есть это уже не передача генов, а передача опыта. Она базируется на генетической предрасположенности к тем или иным типам нервной деятельности, темперамента, а на самом деле это наследование опыта, которое есть и у животных, но у человека достигло своего максимума. Это не что иное, как наша культура. У сигнальной наследственности много аналогий с генетическим наследованием в популяциях. Новые идеи можно сравнить с мутациями, идеи, привносимые извне, - с потоком генов. Параллелей много. Кроме одной: в генетике у живых существ приобретенные признаки не наследуются, а в случае сигнальной наследственности это происходит. Идеи не умирают. Теперь эволюция человека перешла в эту плоскость". Работы Р.Докинза, развивая идеи сигнальной наследственности, стали началом создания нового подхода в изучении информационных процессов в сообществах на основе понятия о репликаторах - самовоспроизводящихся единицах информации. ..далее
[В начало]
[Основное
содержание] [Содержание раздела]